Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн уединенья… Его доныне я не победил.
Зовет меня лампада в тесной келье, Многообразие последней тишины, Блаженного молчания веселье — И нежное вниманье сатаны.
Он служит: то светильник зажигает, То рясу мне поправит на груди, То спавшие мне четки подымает И шепчет: «С Нами будь, не уходи!
Ужель ты одиночества не любишь? Уединение — великий храм. С людьми… их не спасешь, себя погубишь, А здесь, один, ты равен будешь Нам.
Ты будешь и не слышать, и не видеть, С тобою — только Мы да тишина. Ведь тот, кто любит, должен ненавидеть, А ненависть от Нас запрещена.
Давно тебе моя любезна нежность… Мы вместе, вместе… и всегда одни; Как сладостна спасенья безмятежность! Как радостны лампадные огни!» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . О, мука! О, любовь! О, искушенья! Я головы пред вами не склонил. Но есть соблазн, — соблазн уединенья, Его никто еще не победил.
