Он долгих двадцать восемь лет И двадцать восемь зим, к тому ж, Хранил в себе один секрет И был в семье примерный муж.
Всё было, вроде, как всегда: Жена готовила обед… Но приключилась вдруг беда: Он взял и вспомнил про секрет.
Под шум и кислый запах щей, Ворчанье Суженой с утра, Он вспомнил всё до мелочей, Как будто было то вчера. … Она сидела у окна, И мягкий чудный лунный свет Окрасил в бледные тона Её прекрасный силуэт.
Струились пряди по плечам, Скользили змейками на грудь, И он подумал сгоряча: Женюсь на ней когда-нибудь!
Он вспомнил всё до мелочей: Изгибы линий, мягкость губ И жар её простых речей, И за окном огромный дуб.
Сплетенье рук, слиянье тел, Каскад каштановых волос И то, как он её хотел — До исступления, до слёз.
Признаний трепетных поток, (Как он на ушко их шептал!) Смешной над ухом завиток, Что от дыханья трепетал. Она смотрела на него Глазами влажными, как ночь. Слова пьянили, как вино: -Люблю тебя. Роди мне дочь. … С утра он потерял покой: То суетился, то скучал. Потом, закрыв лицо рукой, Сидел на стуле и молчал.
Жена ворчала, как всегда, Ругала убежавший суп. И он отметил, что года Ей, постаревшей, не к лицу.
Как не идёт ей белый цвет И пряди крашеных волос… И целых двадцать восемь лет Всё как-то было не всерьёз. … Вдруг он вскочил, схватил пальто, Забыл про шапку и носки. Все двадцать восемь лет – не то. Все двадцать восемь зим – тоски.
Нашёл тот дом. У дома – дуб. Взбежал по лестнице стрелой. Унять бы дрожь с холодных губ И трусость гадкую – долой!
Наверное она сейчас Пьет чай и кутается в шаль, И из её прекрасных глаз Струится тихая печаль.
А, может, принялась вязать? А, может, кружево плести? Так много надо ей сказать, А, главное, сказать «прости». … Открыла дверь. В глазах – вопрос. Ей было снова двадцать лет. Каскад каштановых волос, Знакомый сердцу силуэт.
Над ухом лёгкий завиток, Как много лет назад, точь в точь… — Вы не ошиблись? — Нет, не мог. Вы Аня? — Вера. Её дочь.
— А Аня? — Мамы больше нет. Кто Вы? Он повернулся вспять: — Я шёл к ней двадцать восемь лет. — Она ждала Вас… двадцать пять.
Как закружилась голова! Как сердце ухнуло в груди! И вспомнил он её слова С мольбою: «Ты не уходи!»
Он сгорбился. Поплёлся прочь. Сплетенье рук… Слиянье тел… Люблю тебя… Роди мне дочь… А он ведь, вправду, дочь хотел!
Как странно: Ани больше нет. Заплакал. Бросил в тишину: — Я буду много-много лет Любить тебя. Тебя одну.
Юлия Вихарева
Он долгих 28 лет …: 1 комментарий
Ирина
Это история жизни! Я нашла в интернете такие комментарии от Юлии Вихваревой ( автор ) : » Александр прав — героиня не дождалась его три года. А намеков в стихе вроде бы и нет никаких — все честно, открытым текстом. Любил одну — женился на другой, а та, другая, родила от него дочь да только он об этом узнал через двадцать пять лет. Никакой мелодраматической коллизии. Обычная жизнь. А Вам спасибо за отзыв — всем- всем!!! Ваша Юля»…. И еще нашла под этим стихом комментарий в группе Вконтакте : «Юлия Вихварева ответила Виталию. Виталий, ага… здорово, спасибо! Однако на тот момент, когда я писала стих, у меня были такие мысли : показать читателю позднее раскаяние этого слабохарактерного и трусливого героя… Поэтому последнее четверостишие — как финальный аккорд, показывающий всю безысходность и нелепость его положения… «Я буду много-много лет любить тебя… Тебя одну» — глупые, бессмысленные слова, звучащие из его уст… Ну люби ( мой подтекст ), а толку то от этого? Я хотела показать героя, который всю жизнь кормил обещаниями женщину, которая его действительно любила. И даже ее смерть в нем ничего не изменила, к сожалению. Таков был посыл последнего четверостишия. Кстати, многие читатели узрели в этом стихе мое сочувствие к герою и даже обвинили меня в том, что я, мол, нехорошо поступаю, восхваляя человеческие пороки. Им и в голову не пришло, что здесь я выступала в качестве наблюдателя и отстранено написала жизненную историю, в которой нет счастливого конца…»
Это история жизни! Я нашла в интернете такие комментарии от Юлии Вихваревой ( автор ) : » Александр прав — героиня не дождалась его три года. А намеков в стихе вроде бы и нет никаких — все честно, открытым текстом. Любил одну — женился на другой, а та, другая, родила от него дочь да только он об этом узнал через двадцать пять лет. Никакой мелодраматической коллизии. Обычная жизнь. А Вам спасибо за отзыв — всем- всем!!! Ваша Юля»…. И еще нашла под этим стихом комментарий в группе Вконтакте : «Юлия Вихварева ответила Виталию. Виталий, ага… здорово, спасибо! Однако на тот момент, когда я писала стих, у меня были такие мысли : показать читателю позднее раскаяние этого слабохарактерного и трусливого героя… Поэтому последнее четверостишие — как финальный аккорд, показывающий всю безысходность и нелепость его положения… «Я буду много-много лет любить тебя… Тебя одну» — глупые, бессмысленные слова, звучащие из его уст… Ну люби ( мой подтекст ), а толку то от этого? Я хотела показать героя, который всю жизнь кормил обещаниями женщину, которая его действительно любила. И даже ее смерть в нем ничего не изменила, к сожалению. Таков был посыл последнего четверостишия. Кстати, многие читатели узрели в этом стихе мое сочувствие к герою и даже обвинили меня в том, что я, мол, нехорошо поступаю, восхваляя человеческие пороки. Им и в голову не пришло, что здесь я выступала в качестве наблюдателя и отстранено написала жизненную историю, в которой нет счастливого конца…»